Yourdesktop.ru

У него обмелело сердце. Однажды в детстве, когда ему было слабо, печально, одиноко, когда его кто-то оскорблял, он также приходил к мамы и утыкался лицом ей в рука. Ему оказывалось тепло, легко, как будто мать собственноручно ответвляла все его неудачи и улаживала создавшиеся неприятности.
Дочка возле задышала точно, легко, лишь временами всхлипывая во сне. Он спрятал ее пледом. Дел было очень много, не желалось никуда выходить из комнаты. Вот так находился бы, слышал слабое дыхание близкого человечка…
За стенкой то стихало, то снова восстанавливалось опьяневшее ворчание. В конце концов все замолкло. Он сел за стол, подключил персональный компьютер, вышел в сеть интернет. В особенности в последние годы он стал для него определенной отдушиной. Не сам Интернет, а вероятность разговаривать с иными людьми в непосредственном режиме. С обычными людьми. Они обсуждали заключительные киноновинки, распределялись понятиями, помогали друг дружке в работе… Однако лишь одному человеку он мог поведать о том, что делается в его жизни. 
Необходимого ему человека в интернете пока не было. Он не спеша вышел на кухню и стал на завтрашний день готовить малышу завтрак и обед. Основное было взять это затем к себе в комнату. По-другому дочка останется без пищи…
На кухню, пошатываясь, вышла девушка, на которой он был женат. Сильный аромат перегара, всклокоченные волосы, бессильное, серое лицо. Девушки, рассказывают, спиваются стремительней парней. У нее же данный процесс помчался с галактической скоростью. 
Он повернулся, пытаясь даже не встречаться с ней глазами.
— Привет!
Он в ответ смолчал. Было досадно ее знать, сохранять плохой диалог он не планировал.
— Ты что, оглох? Я к тебе обращаюсь!
— Что тебе нужно?
— Мне необходимы денежные средства.
— Это все?
— Да.
— Следуй и заработай их. Я не намерен тебе предоставлять денежные средства на водку.
— Прежде давал, теперь не намереваешься? Что? Не нравлюсь, да?
Он безмолвствовал. Представление было гадкое. Нетрезвая бабушка, качаясь, стояла рядом и настоятельно просила денежных средств…
— Не нравлюсь… Либо другую отыскал? Смену мне… А меня на свалку, да? Не дождешься! И дочку настраиваешь против меня… Я тебе это пока еще напомню!
— Дочку не беспокой!
— Это моя дочка!
— Это далеко не твоя дочка! Взгляни на себя! Взгляни, в кого ты трансформировалась! Ты же синеглазка!
— Да, я выпиваю… А что мне еще делать?
— Я тебе заключительный раз говорю – следуй лечиться. Пожалуйста. 
— Не последую. Утомить меня принял решение, да? Кобель… Завел помоложе? Я не нравлюсь, не устраиваю?
— Следуй дремать.
— И последую! Неподготовленным хочешь остаться, замараться опасаешься? Следуй, следуй, иные найдутся.
Его передернуло от омерзения. Идея о том, что ему и его малышу нужно лицезреть это ежедневно, не давала спокойствия. Исхода он также не видел. Спереди был общий сумрак. Уйти на сменную квартиру, кинуть ее тут? Доведет сюда алкоголиков, нажрутся какой-то гадости, скончается еще… Ее было плачевно, и в то же самое время данная девушка вызывала у него ощущение отвращения. 
Боже, подскажи выход, укажи данный маршрут! Как жить далее, как быть, если измотаны нервы, если хочешь предохранить от всего этого ужаса малыша, если все, что можно, испробовано…
Он ушел в собственную комнату, запер дверь. Замок был замечен после того, как когда-нибудь позвонила плачущая дочка и заявила, что по квартире идут опьяневшие люди. Он слабо помнит, как добрался домой. Неистовство укрыло его ярко-черной дымкой, он преследовал на невообразимой скорости, поскольку казались любые кошмары. В доме на самом деле были чужие люди, он изгнал всех этих «друзей» и налетел в двери комнат, где жили дочка и он, замки. Отныне он был не менее безмятежен за судьбу малыша, впрочем и осознавал, что это покой было непрочным и иллюзорным.
И вообще вся его жизнь стала иллюзорной. Прежде он очень гордился собственной семьей, теперь совестился позвать домой товарищей. Никто не мог знать, что его супруга трансформировалась в алкоголичку. Никто, помимо одного человека.
Он вышел в сеть интернет и с облегчением вздохнул – она тут, можно поговорить, узнать совета, поведать о том, как прошел день.
Так вышло, что так что он мог разговаривать лишь с данной девушкой. Она единственная знала все. И он не сомневался, что никто никогда в жизни не выяснит от нее его тайны.
Они знакомились крайне достаточно давно, еще в студенческие годы. Они пришли в гости в убежище к знакомым девочкам. Все находились, хихикали, говорили смешные рассказы. Она вошла в комнату с душистым виноградным пирогом. Он пах так волшебно, что у большинства пробудился аппетит. Женщина порадовалась, рекомендовала всем кофе с пирогом. 
Они длительное время находились в тот день, вдвоем, когда все стали разбушеваться. На следующий день он пришел в гости к ней. Они прогуливали по вечернему городу, демонстрировали друг дружке возлюбленные места… С ней было без проблем и прекрасно. Они стали встречаться, не как встречаются юноша и женщина, как встречаются прежние приятели. Шли в кино, в кинотеатр, на вернисажи… Временами он улавливал взгляды парней, которые они кидали на его спутницу. И ему было очень приятно, что данная женщина проходит рядом с ним. 
Затем он ушел на практику, когда пришел, узнал, что, к тому же, на практику ушла она. А затем так вышло, что они больше не увиделись. У него лишь осталось ощущение какой-нибудь издержки. На первый взгляд и не отыскал ничего, полагал он тогда, а якобы утратил…
Дальше следовало расположение, работа. Женился, возникла дочь. Скоро он ушел на хорошо оплачиваемую обязанность. В жилище вышли денежные средства. Огромные денежные средства. Дочка была небольшая, болела, было ясно, что ни о каком садике речь даже не могла идти. 
А затем ему всегда желалось сделать так, чтобы супруга была дома, занималась с малышом, готовила аппетитный обед, ожидало его с работы. Ей не надо было бы никуда спешить, а можно было бы легко вести дом, заниматься собой, малышом, супругом… Такая вероятность отныне возникла. Жене можно было не подниматься рано днем, она могла позволить уделять себе довольно интереса, навещать косметические залы, приобретать дорогостоящую одежду, парфюмерию, возить малыша в самые лучшие кружки… Однако как-нибудь это не работало. Точнее, по поводу покупок все удалось, а с малышом не накладывалось… Ей не желалось заниматься всем этим. А затем она начала сетовать на то, что сидит дома, ничего не замечает, никуда не идет. Ему было странно это знать – так как он давал ей общую волю. При этом, на самом деле давал, а не лишь объявлял.
Затем она как-нибудь угомонилась. Прекратила сетовать на собственную судьбу. Унялся и он. Как выяснилось, зря. За данной тишью пряталось что-то крайне ужасное. Она прекратила сетовать. Она начала употреблять. А он, обыкновенно, узнал про это можно сообщить заключительным.
Как-нибудь в гости на пару дней подъехала его мать. Весь этот период они виделись недостаточно, он двигаться по всему городу, рабочий график был просто безумный. Не было возможности присесть, побеседовать по душам, поделиться заветным. А однажды им предоставлялась возможность проболтать весь день. Однако мать все же дожидалась его когда-нибудь рано утром, перед тем, как уходить. Виновно запрятывая в сторону глаза, она и рассказала весть, от которой ему стало слабо. Непонятно почему в то же время он поверил в сказанное , неоспоримо. В памяти плавали какие-то клочки их старинных домашних диалогов, регулярных раздоров в последние годы, то, что она закрывалась и не запускала его к себе, то, что на кухне он 3 раза видел пустейшие бутыли… Это было так явно, это находилось на плоскости, а он не видел…
На следующий день он прибыл домой рано и все, сказанное мамой, подтвердилось сразу. Супруга не ждала его возникновения, была всклоченной, неухоженной, от нее пахло спиртным… Он предпринял попытку побеседовать с ней, однако все увещевания и резоны утыкались в стенку непроницаемого упорства и упрямства. Как и очень многие пьяницы, она такой себя не думала и не намеревалась идти лечиться.
Так стартовали его мытарства. Его и малыша. Дочка сожалела мать и страшилась ее, обожала и терпеть не могла. Она быстро съехала по успеваемости в школе, начала слабо дремать, стала рефлекторной и вздорной. 
Он осознал, что пора завершать с специальной работой. Он заезжал домой раньше, делал совместно с дочкой уроки, шел прогуливаться, валялся на лыжах, на коньках, на видеороликах… Он пытался возместить ей дефицит общения с мамой, однако осознавал, что это все равно не то. Однако мать не могла неплохо разговаривать со своим малышом. И он лично опасался того, что супруга будет о чем-нибудь общаться с дочкой… Ну и о чем ей было общаться? Круг интересов сузился до бутыли.
После встречи на кухне с супругой, он ощущал себя страшно. Сел за персональный компьютер, зашел в интернет и увидел ту, для которой он в настоящее время и вышел в сеть интернет. Стало как-нибудь легче…
— Привет!
— Привет!
— Ты как?
— Все прекрасно. А ты?
— Все слабо… Я не понимаю, как быть далее…
— Все… повторяется снова?
— Да… Отныне ежедневно… Спереди – сумрак…
Он глядел на дисплей, ожидал ее извещений и размышлял о том, что данная девушка принимает часть его поклажи. Трудную часть, нечистую. А он накладывает данную ношу на ее плечи. Она оказалась рядом, данная девушка, которую он однажды утратил, проглядел, не отыскал… А в настоящее время она есть. И с определенных времен он осознает, что она ему очень необходима. И не из-за того, что в его жизни происходит данный ужас. Просто потому, что… Никто другой не может сообщить своевременно нежное слово, поддерживать его, прибодрить. Никто его достаточно давно не подзадоривал, не веселил… Никто достаточно давно не ожидал его, пускай и в Сети-интернет… Ни с кем он не говорил так по душам, как с ней. Она все осознавала, она была как будто рождена для него… Он размышлял о том, что однажды ошибся, избрав совершенно не ту девушку… Прельстился на мишуру… И выбор данный стал в некотором резоне фатальным. И для него, и для дочери… И исхода он пока не видел.
— Представляешь, я думаю, что в обязательном порядке надо верить, что все будет прекрасно. Даже если в настоящее время все слабо. Нужно просто верить. И тогда все выйдет. Нам так как не дано понимать, как оно все будет затем, далее…
— Я не имею сил. Наверное, невозможно этого рассуждать девушке, раскаиваться в собственной страсти… Однако ты меня осмыслишь.
— Я осознаю. Это трудно. Ты не имеешь возможности сделать выбор, тебе плачевно и дочку, и ее.
— Да. Дочку я предпочитаю, супругу – терпеть не могу. Однако кинуть – не могу, скончается она, сопьется полностью, получит отравление гадостью какой-то…
— Доверяй, все будет прекрасно.
— Я доверяю лишь тебе.
— Я рада. Если веришь, то так оно и будет.
Она установила смешливый, трогательный знак. А он внезапно для себя сообщил:
— Все хорошее будет лишь совместно с тобой. Я тебя предпочитаю.
И вдруг осознал, что это на самом деле так. Что он ее обожает давно, только не осознавал этого. Это ощущение было где-то далеко-далеко, там, в его молодости, в ее молодости… Однако оно не исчезло, не прошло. Какое блаженство, что она снова появилась на его пути! И в настоящее время данная девушка означает для него крайне многое. В некотором резоне она его выручает.
Она безмолвствовала.
— Я тебя предпочитаю!
Снова тишь.
— Я тебя предпочитаю, моя близкая, трогательная, ясная…
Она безмолвствовала. Он глядел в дисплей и ничего не видел… Ничего. Она не отвечала. Никакой реакции. Отчего?
— Отец!
Он дернул от нежданности. Дочка стояла рядом с ним и также глядела в дисплей.
— Она прекрасная… Ты ее обожаешь, да? Ты ей это сообщил… А она? Она тебя обожает?
— Она безмолвствует, доча. Наверное, я ее испугал.
— А она все знает?
— Да.
— И про мать?
— Да.
— А про меня?
— Разумеется, про тебя она знает. Я так как тебя очень предпочитаю, вот и сообщал, какая у меня дивная дочка.
— Пап, а ты ее достаточно давно представляешь?
— Да, с факультета. Знакомились невольно, затем расстались. Теперь она мне помогает жить, видишь?
— Осознаю.
— Укладывайся дремать, моя красотка.
— А ты? Станешь ожидать решения?
— Не понимаю…
На дисплее подмигнул знак – заходил карандашик. И он, и дочка с волнением глядели – какое извещение будет… От этого в настоящее время зависело крайне многое…
За стенкой снова выронило, звякнуло. Дочка притиснулась к нему.
— Отец!
— Я тут, я с тобой…
— Пап, давай смотаемся! Давай! Поедем к повитухе, будем жить там. Я все взвесила! Мы незачем матери! Отец, мы ей незачем!!! Она нас терпеть не может! И ты ее не обожаешь. Ты полагаешь, я небольшая, ничего не вижу… Мы ей незачем, отец… Усвой это…
Дочка сообщала ему то, что он давно понимал. Он полагал про это, однако вслух никогда в жизни не выговаривал. Ему все представлялось, что для нее это будет страшным ударом. Выяснилось, что жить рядом с мамой было огромным тестированием, чем расставание с ней.
— Отец, как ты полагаешь, данная девушка, она замужем?
— Не понимаю.
У дисплея бесшумно хныкала девушка, которой были адресованы слова любви. Она не могла знать, что сообщить в ответ… Она обожала его… Она пыталась сохранять дружественные отношения, рекомендовала, прослушивала… Никогда в жизни у нее не было намерения разделить его дефект… Однако выяснилось, что он разделен. До нее… Иная девушка, та, которая однажды взяла его себе, выбрала для себя другой маршрут и пошла по нему непрочной поступью пьяницы.
Она осознавала, что там, у иного дисплея, он ожидает ее ответ. И она сообщила:
— Все будет прекрасно. Ты лишь доверяй. Я с тобой. Я тебя предпочитаю.
И она отключила персональный компьютер. Необходимо отплакаться, разобраться внутри себя, в собственных ощущениях…
Карандашик все носился по строкам, а он с замиранием сердца наблюдал за ним…
— Все будет прекрасно. Ты лишь доверяй. Я с тобой. Я тебя предпочитаю.
Лишь доверяй… Лишь доверяй… Лишь доверяй… Она его обожает. С данными идеями в первый раз за продолжительное время он заснул.
Днем в дверь расплылся звонок. Первой до двери добралась супруга… Лучше бы она этого не делала…
Абсолютно внезапно подъехали опекуны супруги. Они заезжали нечасто, всегда докладывали загодя о собственном визите, и она пыталась привести себя в порядок, делала красоту, и они находились в жесткой убежденности, что у них все прекрасно.
Сегодня их иллюзии рассеялись , при одном лишь взгляде на нее… Их действия стали для него абсолютной нежданностью. Ни отец, ни мать, никому ничего не вспоминая, начали создавать ее сумочку. Забросили кратко дочери – одевайся. Она безмолвствовала, удивленная, рассеянная, недостаточно что сознающая. Безмолвствовали и они с дочкой. Все было крайне внезапным…
Супруга не противилась. Уходя, она на пороге продолжительным грязным взглядом взглянула на дочку, на него… Никаких чувств ее лицо не выражало… Ей было все равно…
В следующем месяце они приобрели послание, в котором супруга давала согласие на развод…
— Привет!
— Привет! Как прошел день?
— Есть хочу страшно… И соскучился страшно.
— И я также! Давай скорее всего мой руки! И за стол! Мы тебя дожидаемся.
— Я тебя предпочитаю! 
Она поцеловала его, потерлась щекой. Он придавил ее к себе, попал в глаза. Безбрежная любовь, ласковость, тепло и ласка были там, в ее глазах. Она была рядом, девушка, которая дала ему вероятность просто верить и предпочитать.