Собственный план
Ну, либо мы не хотим грузить ими своих родных людей. В такой ситуации на помощь наступает профессиональный специалист по психологии. Затем, если пожелаете, можно придти на занятия персонально. И вполне может быть, ваша жизнь хоть несколько поменяется в хорошую сторону. Ну что, начнем! — юная женщина-психолог бабахнуть в ладоши.
Вообще она крайне владела к себе, была такая нежная, ясная, веселая. Вполне может быть, поэтому все активно врубились в работу, зашуршали документами, начали что-нибудь выделять, над чем-нибудь размышлять.
Она также придвинула к себе листочки бумажки и опасливо начала разбирать вопросы. Быстро усилилась, и процесс ей стал крайне импонировать. Вопросы были различные: элементарные и трудные, солидные и нескладные… Было ясно, что они все соединены по некоторому принципу. Однако по какому конкретно, она так и не сумела осознать.
— Хотели бы вы уйти далеко-далеко?
Уйти далеко-далеко… Разумеется! И, в целом, куда угодно. Лишь бы только там было бесшумно и легко, никто не кричал и не требовал нереального. Уйти и никогда в жизни не возвращаться… И забыть телефонный аппарат, либо заменить номер… И никогда в жизни его никому мешает…
— После работы вы спешите домой?
Нет, домой она никогда в жизни не спешила… Она принимала себе особые поручения, находилась дотемна, лишь чтобы придти домой как можно позднее. Она являлась в кампании оптимальным работником: могла выходить работать в уикенд, никогда в жизни не принимала отгулы, отпуск принимала в самое неловкое время. Авралы ее никогда в жизни не сбивали. Чем больше работы, тем лучше. Лишь бы не прийти домой рано…
— У вас дома есть домашние традиции?
После ухода отца все домашние традиции неизвестно куда улетучились… Она временами полагала, что вся их семья и придерживалась как раз на отце. На его воле, желании добиться большего, жить лучше, увлекательнее, радостнее. Тогда они шли в поездки, на демонстрации, не впускали ни одной премьеры в кинотеатре. Тогда она всегда ожидало выходных, обожала их. Мать чистилища пироги, готовила что-то в особенности вкусненькое. Отец выдумывал платформу выходных суток. Она всегда была внезапной, развеселой. Теперь они не имеют никаких обычаев. И семьи, представляется, также нет…
— Вы обожаете грезить? О чем вы грезите в первую очередь?
Она крайне обожала грезить! Мечты ее были такими элементарными, что временами оказывалось грустно… Ей желалось, чтобы все снова в их жилище было как и прежде. Чтобы можно было хохотать в общий голос, сидеть в кресле с ногами, разбирать в постели книгу, дремать в выходные до упора, пока не отоспишься. Подружки хотели сгонять в другое государство, передохнуть на дорогостоящем пляже, приобрести фирменную одежду, красивую автомашину… Она это могла себе позволить. Далеко в прошлом остались эти мечты, поскольку они как-нибудь оперативно осуществлялись. Загранка – часть ее работы, дорогая одежда – часть стиля, автомашина – потребность… Неужели это мечты? Она хотела, чтобы отец снова подтыкал ей одеяло, как прежде, в детстве, когда она регулярно раскутывалась и зябла. Она хотела, чтобы они находились на диване и шептались над презентом матери на день рождения. Это были ее священные мечты, которые она никогда в жизни не выговаривала вслух.
— Чего вы более всего опасаетесь?
Она страшилась пауков. До дрожи, до истерики. Наверное, поэтому мать и завела дома аквариум с пауками. Она их питала какими-то мертвыми мухами, присюсюкивала, смотря на них. У нее же это вызывало дурноту и головокружение. Она лицезреть не могла данный аквариум и хотела, чтобы в 1 отличный день он просто куда-либо пропал. Ночами ей грезились ужасы: пауки восходили к ней в постель и начинали льстить, плести сеть… А она задыхалась в данной сети…
Еще она страшилась идти домой. В момент возвращения она всегда сама себе напоминала канатоходца над бездной. Того и смотри утратишь баланс, споткнешься, упадешь. Открывала дверь квартиры со ужасом – что ожидает ее там сегодня? Прекрасно, если это будет прохладное апатия. Тогда она прокрадываться на кухню, готовила себе бесхитростный ужин и тянулась в ванную. 5 минут стояла под жаркими струями жидкости, а затем тянулась, как мышь в собственную комнату. Это в лучшем из лучших случае.
Часто их дом напоминал поле поединка. С одной стороны была она – неприятель № 1 для мамы, плесень, стальная мышка, страдалица, тетеха, насаженная дурочка… С иной стороны была ее мать — наиболее разумная, наиболее верная, наиболее способная, самая-самая-самая… Тогда заслуженный отдых оттягивался на неясное время.
Мать кричала, бросала вещи, била посуду, названивала близким и знакомым, сетовала, тянула валерьянку, грозила уничтожить себя наиболее страшными методами. А она в этот период бессмысленно безмолвствовала, пережидая данный приступ. Однажды достаточно давно она не могла еще так безмолвствовать, переносить и ожидать. Она начинала хныкать, сочувствовать мать и от этого оказывалось еще хуже.
Затем она осознала, что всеми данными сценами мать вымещает на ней злоба за собственную неудавшуюся жизнь. Так как это обычное – уязвить родного человека, толкнуть его побольнее, поскольку представляешь все его слабые места. Мать и ударяла ее, как только могла. Весь запас она знала назубок. Начиналось с низкого, а затем в ход тянулась трудная войско… И она обучилась безмолвствовать, уходить в себя. Это нервировало мать еще более.
— Чего вы желаете более всего?
Она планировала спокойствия. Планировала, чтобы у нее была семья, малыш, слабые домашние вечера. Такие, какие однажды были у них дома. Она осознавала, что вернуть прошлое нельзя, что ничего не поменяешь, однако создавать проекты на будущее ей никто не мог воспрепятствовать. И она знала, что будет защищать право на собственную жизнь до конца, что она не даст разбить то, о чем она грезит и чего желает более всего на свете…
Все давно ушли домой, а она все находилась и глядела в листки бумажки, которые наполняла. Тут было то, что она никому никогда в жизни не говорила. Она не могла знать, как ей поступить с ними… Разорвать и скинуть? Предоставить прочесть специалисту по психологии? Если она заявит, что ей достаточно давно пора лечиться? Если она заявит, что все то, что она сообщила – это вздор, что так не проживают, что этого не может быть? И все же, взяв себя в руки, идя собственному принципу приводить любое дело до конца, она протянула листочки специалисту по психологии и договорилась с ней о собственной встрече.
Отчетливый рука и верное возведение услуг не водились с пользой того, что было написано. Ощущалось, что данная девушка регулярно балансирует по концу пропасти и не свалиться ей туда, не погибнуть в ковкой нелюбви, которой ее обвертывала близкая мать, мешало только ощущение самосохранения. Взрослая, разумная, прекрасная, независимая девушка каждый день подчинялась жесточайшему прессингу… И со стороны кого? Со стороны своей мамы! Она не могла извинить дочери ее результата, ее служебного повышения, того, что она – прекрасный сотрудник, которого оценивают и почитают. Мать скрылась во времени, позабыла, что перед ней не небольшая девушка. Да, так комфортно было считать ее ничтожеством, никчемностью и пустейшим местом. Было комфортно упрекать и бесславить своего малыша, обижать, не давая ни ласки, ни любви… Отчего? Вполне может быть потому, что сама она не добилась ничего, потеряла все то, что великодушно дала ей судьба… Всю собственную энергию отныне она отправила на ликвидирование жизни, которую а сама и презентовала.
Про это и о другом говорилось на их собственных встречах. За время общения они стали друзьями. Совместно шли в кинотеатр, в кино, на демонстрации. Регулярно перезванивались. Как раз у собственной новой подружки она и познакомилась с юным человеком, который поменял всю ее жизнь. Он сообщал ей, какая она прекрасная, теплая, добродушная, немощная и мощная синхронно. Он названивал ей по 250 ежедневно, чтобы сообщить о том, что обожает ее, тоскует по ней, размышляет лишь о ней. И она поверила в это! Она стала как раз такой, какой он ее представлял! Она прекратила лицезреть все в сером свете и находить подвох в любом взгляде. Она стала усмехаться и отмечать, как великолепен мир вокруг нее.
Смотря на ее удачную усмешку, мать кипятила еще более. Однако отныне ей было все равно. Она веровала в собственные силы, у нее спереди была целая жизнь, которую она проживет по собственному, а не по постороннему сценарию. Поскольку это – ее жизнь!
В сутки свадьбы, стоя у автомашины, она вдруг увидела на собственном платье очень маленького паучка. Стояла золотая осень, вокруг парили паутинки, и данный ребенок также вероятно направился странствовать неизвестно куда далеко-далеко, чтобы начать жить собственной жизнью.
Она приняла его на руки, взглянула, как он беспокоится на ее ладони, ищет выход. И вдруг подумала, что он крайне трогательный и совершенно не ужасный. Приблизилась к золотому клену, посадила паучка на лист. Вскоре он снова направится в странствие, будет находить собственную проезжую часть в жизни. Пускай будет рад!